| Запас прочности Свой первый «взрослый» рассвет они встречали 22 июня 1941 года, чтобы потом шагнуть в самое пекло самой страшной и кровавой за всю историю человечества войны. Она забрала у них юность, искалечила их судьбы, отняла здоровье, а у многих – жизнь, но так и не смогла сломить их высокого духа, источником которого была и осталась неразменная, великая любовь к Родине, в понятие которой входила и любовь к самому прекрасному и родному для них городу на земле – Евпатории. 
Солнечные лучи, продетые сквозь буйно разросшиеся кусты сирени у окна однокомнатной квартиры на первом этаже пятиэтажного дома по проспекту Ленина, резвыми зайчиками прыгали по стене. Ветер трепал тюлевые занавески. В комнате было свежо, но Мария Семеновна Свириденко, ветеран Великой Отечественной войны, выпускница средней школы №1 1941 года (ныне гимназия им. И. Сельвинского), окно не закрывала. Отставив в сторону ходунки и надвинув на нос очки, она просматривала подборку газет о своих боевых одноклассниках. На ее столе возвышались горы книг, сборники стихов, альбомы с фотографиями и папки с подборками статей. Общаться с Марией Семеновной было одно удовольствие. Глядя на эту маленькую, но очень живую и подвижную женщину, нетрудно было представить ее той резвой, веселой Машенькой, какой она была семьдесят лет назад. В ее голубых с лукавинкой глазах, искрящихся живыми, веселыми искорками, сохранился все тот же юношеский задор. Во всем ее облике, в улыбке, в манере держаться, говорить была какая-то нетерпеливая энергия, прорывающаяся наружу. «Ноги меня подводят – не слушаются, – посетовала она. – А так бы вот бросила костыли и побежала!..» Она показывает фотографии, делится воспоминаниями. Говорит скупо, без эмоций. Только факты. Особенно скупа и немногословна она во всем, что касается ее самой. Предельная скромность! У людей, прошедших такую страшную войну, повидавших тысячи людских смертей, горе, кровь, пепелища, испытавших горечь потерь, страдания, боль и постоянное дыхание смерти за спиной, вряд ли в душе осталось место для эмоций. Они живут в другом измерении. У них свой взгляд на жизнь, своя мерка и свои суждения обо всем.
 «Окончив школу шоферов, я была направлена в автороту 514-го батальона авиационного обслуживания, – делится своими воспоминаниями Мария Семеновна. – В батальоне девушек было мало, а в автороте – я одна. За мной закрепили полуторку «ГАЗ–АА». Она много к тому времени побегала, но это была уже моя машина!
Помню первый свой рейс. Я везла бомбы к самолетам в Адлере. На краю аэродрома возле известковой ямы росло инжирное дерево. Я никогда не видела, как растет инжир. В Евпатории его нет – только на Южном побережье. Пошла посмотреть на него. Шагах в тридцати от того дерева стояла группа летчиков. Все парни молодые, шутили, балагурили. Не успела я опомниться, как взрывной волной меня, как перышко, швырнуло в известковую яму. Фашистский летчик наугад сбросил бомбу. Она разорвалась там, где стояли летчики, где минуту назад стояла я. Пять человек были убиты наповал, один лежал в стороне с оторванными ногами. А еще один – цыган, балагур и весельчак, душа компании, получил смертельное ранение в живот. В стороне лежала его гитара, на которой он только что играл для товарищей. Оглушенная, я выкарабкалась из ямы. Но то, что я увидела, – не дай бог видеть никому!.. Таким было мое боевое крещение.
Часть, в которой я служила тогда, входила в состав Северо-Кавказского фронта. Сражения были тут тяжелыми, кровопролитными. Когда мы отступали, было стыдно и страшно смотреть в глаза провожающих нас людей, которых оставляли мы на поругание наступающим врагам.
Летом 1943 года фашистское командование предприняло крупное наступление на советско-германском фронте. С Кавказа в район Белгорода была передислоцирована наша часть. Подготовка к основному сражению на Курской дуге была строго законспирирована. Машины передвигались только ночью. Из фар были вывернуты лампочки. В это время мы обслуживали 9-ю гвардейскую воздушно-десантную дивизию, которая входила в состав Степного фронта, – доставляли бензин.
Я вела машину ночью, по бездорожью. Глубокая колея петляла по картофельному полю. Недавно прошел дождь, и дорога была очень вязкая. В темноте боялась проскочить поворот и завязнуть надолго. Поэтому, проехав метров 50, вылезаю из машины и буквально отсчитываю шаги до следующего поворота.
От усталости и напряжения реву, размазывая грязь по лицу. И тут со мной поравнялся вездеход. Сидящий в нем военный, может быть, и выругать хотел, что ползу еле-еле. Но, увидев девчонку, только и сказал: «Ну, держись, солдат!» Потом я узнала, что это был заместитель Верховного Главнокомандующего Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков.
После Курской битвы были Харьков, Полтава, форсирование Днепра. Переправлялись через него по уже наведенному, но еще очень непрочному мосту. Рядом, по понтонному мосту, шла пехота. Фашистские самолеты обстреливали ее. Понтон разорвало, и я до берега добралась вплавь благополучно. Только в Днепре утонул мой вещмешок, в котором были противогаз, краюха хлеба, полотенце и Шевченковский «Кобзарь» – любимая моя книга. Всюду ее возила с собой. Мама подарила по окончании школы. А затем была Корсунь-Шевченковская операция. Оставались позади разрушенные фашистами города, полностью сожженные деревни. Когда освобождали Белую Церковь, в бою получила ранение. После госпиталя вернулась в свою часть. Только водить машину уже не могла. Определили меня тогда в электромастерскую на колесах. Необходимо было обновлять обмотку якорей для динамо-машин. Работа была очень кропотливая. Чуть ошибся, и много времени и труда пропало даром. Расслабляться нельзя было ни на минуту…»
Мария Семеновна помолчала, припоминая что-то, а затем улыбнулась своим мыслям и неожиданно с чувством процитировала строки любимой своей поэтессы Юлии Друниной: «До сих пор не совсем понимаю, как же я, и худа, и мала, сквозь пожары к победному маю в кирзачах стопудовых дошла. И откуда взялось столько силы даже в самых слабейших из нас?.. Что гадать! Был и есть у России вечной прочности вечный запас!»
«13 апреля 1944 года командир батальона поздравил меня с освобождением моей родной Евпатории, – продолжала Мария Семеновна. – Какой же это был счастливый и радостный день для меня! Мне предоставили кратковременный отпуск, чтобы навестить родных…»
Весна в 44-м была ранней и теплой. Воздух, насыщенный ароматами весенних цветов, бодрил, щекотал ноздри. Худенькая невысокая девушка в солдатской гимнастерке, шинели и сапогах выпрыгнула из кузова грузовика. Несколько рук протянули ей вещмешок, поочередно пожали руку. В этой ловкой, подтянутой и серьезной девушке трудно было узнать веселую и взбалмошную Машеньку. Глаза из-под пилотки смотрели строго и сосредоточенно. Чувствовалась военная выправка во всем. Чем дальше от крымской столицы, тем все реже попадались попутные машины. Несколько раз девушка пробовала голосовать, но переполненные военным грузом и людьми машины проезжали мимо нее и не останавливались. Несколько километров она прошла пешком. Между двумя поселками вдоль трассы ей удалось преодолеть расстояние на телеге, запряженной усталой костлявой лошадкой. А дальше – пешком. Вот уже и Саки остались позади. Машенька ускорила шаг. Над ней пролетали чайки – вестники моря и родины. Сердце гулко вторило топоту ее сапог по каменистому настилу. Шинель давила плечо, но она не чувствовала усталости. Наконец показалась голубая размытая полоска – тонкая грань моря. Оно раскинулось широко и неожиданно. Машенька ускорила шаг, побежала. Запах морской воды и водорослей наполнил всю ее необъяснимым детским восторгом. Она сорвала с головы пилотку, позволила ласковому морскому ветру трепать ее волосы. Машенька сбросила сапоги, забрела по колено в воду и долгое время шла так вдоль берега, то выходя на теплый песок, то снова забредая обратно. Впереди, в нескольких километрах от нее, в лучах заходящего солнца показался бело-розовый город. Самый лучший и прекрасный из всех городов на свете. Отсюда не видно было обугленных руин, сожженных и обгоревших домов, тех страшных следов, которые оставила на нем война. Цветущие сады забинтовали его раны, припудрили пепелища. Машенька любовалась им издалека. Каким он встретит ее? Что расскажет, о чем пожалуется, о ком поплачет?.. Все это будет еще впереди, как будут впереди новые встречи, расставания, потери. Ведь война еще не окончена. Там, за новым поворотом ее судьбы, – возвращение в часть. А потом – Румыния, город Яссы, Польша, Австрия, Чехословакия. Ее, советского воина-освободителя, вместе с другими такими же, как она, будут встречать радостные лица, будут объятия, цветы, незнакомая восторженная речь, слезы благодарности и счастья. Впереди – самый радостный, желанный миг – долгожданная Победа. Этот день Мария Свириденко со своей частью встретит в Праге. Об этом она напишет потом в письме домой своим родным: «Дорогие мои! С самым большим праздником вас, с Победой! Сейчас весь мир салютует МИРУ. Только что отсалютовала и я. Счастливее этих минут у меня никогда еще не было. Сегодня ведь не одна я счастлива, а абсолютно все. Я видела самый большой салют – салютовал фронт ПОБЕДЕ. И можете представить, что это был за салют!»
Сегодня Марии Семеновне Свириденко, бывшему директору Республиканского детского дома г. Евпатории, – 92 года, и, несмотря на солидный возраст, она молода душой и готовится с радостью встретить самый большой и светлый ее праздник – семидесятилетие Великой Победы. Дорогая Машенька, Мария Семеновна, низкий поклон Вам за Ваш ратный подвиг! Живите долго-долго и счастливо!
Анна ЗЕНЧЕНКО
Опубликовано в газете «Евпаторийская здравница» №16(19080) от
4/3/2015 :: Содержание номера |
