– «Я б в строители пошел – пусть меня научат»… Владимир Семенович, а почему вы в свое время «пошли в строители»?

– Я родился в Казани, там же и вуз окончил. А строителем стал, потому что так получилось. Сначала подавал документы в сельскохозяйственный институт на инженерно-механический факультет, но недобрал всего один балл. Пошел на военный завод (тогда их называли «почтовыми ящиками»), год работал там учеником револьверщика, токарем. А на следующее лето уже поступал в строительный.

– Родители присоветовали или сам решил?

– Сам. Родители свою волю не навязывали – не имели такой привычки. Мама моя учительницей была, отец в милиции работал. А вообще-то оба они – из крестьян. Предки до седьмого колена крестьянами были. Это уже мама с отцом перебрались из села в райцентр. Мама потом окончила педагогический техникум, преподавала, а у папы так и осталось восемь классов образования, всю жизнь прослужил…

Пенсионеры оба к моменту моего поступления в институт, они, конечно же, материально сыну-студенту не помогали. Да и необходимости, собственно, в том не было. Полной пенсии отца, половины пенсии мамы и моей стипендии нам хватало, чтобы нормально жить. Любители говорить, что «в Советском Союзе было все плохо» наверняка язычки поприкусят, если им напомнить, что меня, студента, в чешском костюме, в польских ботинках да при галстуке невозможно было от преподавателя отличить, что трехразовое питание в столовой обходилось в 20 копеек ежедневно, а в рыбные дни студентам камбалу подавали, которая нынче стоит сумасшедших денег…

Словом, институт – Казанский инженерно-строительный, факультет ПГС – студент Дряхлов окончил благополучно, И тогда, разумеется, еще не знал, что за жизнь накопит три высших образования – помимо профильного, получит еще и высшее партийное, и высшее хозяйственное образование (имеются у Владимира Семеновича красные дипломы университета марксизма-ленинизма и Высшей школы хозяйственного управления).

Сперва направили молодого специалиста по распределению в СМУ-1 треста «Казаньхимстрой». Начал он там в 1963 году мастером, но буквально в течение года серьезного и ответственного парня повысили – назначили прорабом. Квартиру новехонькую однокомнатную молодому специалисту, неженатому еще, дали. «Это еще один пример, как «плохо» жилось в СССР! Если руководитель предприятия не обеспечивал молодые кадры жильем в течение года, ему прокуратура «светила»! – улыбается мой собеседник. – Выжила страна за «железным занавесом», и люди были дружнее, и счастье не деньгами мерили! Думаю, что нынешние дурацкие эти санкции западные нам не только экономику поднимут, но и людям прежнее замечательное чувство общности вернут!»

Затем стал Володя Дряхлов старшим прорабом. А с 1969 года уже был переведен на должность главного инженера того же строительно-монтажного управления. Строил сначала химзавод по производству синтетического каучука, потом механический завод и другие объекты…

– Ого! Строители-то – народ своенравный. А вы – совсем молоды…

– Какие испытания пришлось преодолеть – и не перескажешь! Есть, что вспомнить… Например, рабочих тогда не хватало, и на один из объектов, где был огромный объем земляных и бетонных работ, на машинах привозили по 100 – 150 заключенных из расположенной неподалеку колонии строгого режима. И я, пацан еще совсем (а им было по 40 – 50 лет, бригадиры в отцы мне годились!), должен был работать и с таким контингентом, план выполнять! И – ничего страшного! Все у нас получалось нормально. Большинство зэков – ребята работящие, общий язык с ними найти можно… Объект строили три года и сдали в срок!

Но однажды, когда уже работал главным инженером, прочитал Владимир Дряхлов в «Строительной газете», что в Евпатории строится так называемый «Артек-2». В 1971 году это была Всесоюзная ударная комсомольская стройка. И так ему захотелось в ней поучаствовать! В Крым стремился еще и потому, что отец, Семен Григорьевич Дряхлов, в 1944 году участвовал в освобождении нашего замечательного полуострова. Тянуло посмотреть эти места, об отце еще раз вспомнить (он прошел от Сиваша до Севастополя)…

«Артеком-2» называли тогда нынешний Национальный паралимпийский центр, который в советское время был комплексом пионерлагерей «Юный ленинец». Проектировали его на шесть тысяч мест, и он по всем показателям должен был превосходить лагерь, расположенный у подножия Медведь-горы и собиравший за одну смену тысячи три пионеров. Тогда вообще гигантомания определяла строительную политику…

– Сооружало объект СУ-56 треста «Евпаториястрой», куда меня приняли начальником участка, – увлеченно рассказывает Владимир Семенович. - И это действительно была Всесоюзная ударная комсомольская стройка. На ней, как и на всех таких объектах, был штаб стройки, начальником которого являлся освобожденный комсорг Иван Борисенко, который впоследствии возглавил трест… Работали молодые ребята и девчата – комсомольцы.

Следующая запись в его трудовой книжке от 16 августа 1973 года гласит: «Уволен с занимаемой должности в связи с переводом на работу в аппарат горкома КП Украины. Утвержден инструктором промышленно-транспортного отдела». Вот так. Ни много и ни мало…

– Это был редчайший случай, чтобы со стройки – да в кадровый резерв горкома партии попасть! – подчеркивал в свое время бывший первый секретарь Евпаторийского горкома Валентин Васильевич Петунов. – Но не заметить Дряхлова невозможно было. Человек ценил людей. И слово держал: сказал – сделал!

– И на так называемой «номенклатурной» должности я занимался чисто своим делом – курировал строительство, – улыбается мой собеседник. – Работы было море, работали жестко. Ну, представьте, какой объем забот ложился на плечи каждого, если в семидесятые годы весь штат горкома состоял всего лишь из 19 человек! Всего лишь! И все в городе было под строгим контролем. На все хватало глаз и рук. А теперь? Управленцев – хорошо, если в два раза больше, а порядка – неизмеримо меньше.

А далее был 1977 год и новая запись в трудовой: «Освобожден от занимаемой должности в связи с переводом в евпаторийское СМУ треста «Крымкурортремстрой» начальником управления по рекомендации горкома партии. Секретарь горкома компартии Украины В. Петунов».

Начальник СМУ Витольд Иванович Рощупкин уехал тогда на Крайний Север, а Дряхлова направили строить курорт. Такое вот получилось «партийное поручение». СМУ курорта являлось старейшей строительной организацией Евпатории. Основана она была в 1945 году, сразу после войны. Много лет являлась единственной строительной организацией в городе. Потом уже, в 1959 году, появилось здесь СМУ-3 ЖУС – потом – трест «Евпаториястрой» и другие стройорганизации…

– Получается, именно СМУ курорта после войны начинало строить нашу детскую здравницу?

– Выходит – так. За время, когда я работал в этом старейшем замечательном коллективе, были построены… Ну, вот давайте по порядку. Общекурортная водолечебница на 110 ванн с тремя бассейнами – ее тоже строило СМУ курорта, но я застал уже окончание работ, последний год с небольшим. Сдавал объект – есть даже фотография, где вручаю ключ главврачу Виталию Ильичу Струкову. Кстати, интересный факт: в Москве купол здания, построенного по аналогичному проекту, обрушился, наш же и еще один в «Юном ленинце» (тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!) стоят до сих пор. Санаторий «Победа» – возводился при мне от фундамента до сдачи в эксплуатацию. Первоначально проект этот задумывался как гостиница для инвалидов и участников Великой Отечественной войны. Но строили к сорокалетию Победы, и в конечном итоге по проекту «Крымниипроекта» (архитектора Александра Евгеньевича Логинова) получился санаторий – шикарный, на самом берегу моря, с прекрасной территорией. Так что нашей «Победе» исполнится в следующем году уже 30 лет.

– Жаль, что сейчас там столько всякой ерунды вокруг понастроили…

– Не говорите… Закрыли такое красивое здание, а это же центр курорта! Не успели мы сдать тогда «Победу», как новый объект подоспел – начали заново отстраивать основанный столетие назад санаторий «Приморье», который тогда носил гордое имя Советских профсоюзов. Комплекс задуман был очень большой. Если у «Победы» не было своей лечебной базы (предполагалось, что отдыхающие ее будут пользоваться услугами водолечебницы и клинических санаториев), то «Приморье» проектировалось серьезно. 22 объекта мне довелось там сооружать. Две «подковы» корпусов, соединенные между собой переходом. Два зала столовых – на 250 мест каждый, за один раз можно накормить полтысячи отдыхающих. Кинотеатр. Три бассейна. Все абсолютно условия для оздоровления – за пределы территории выходить не надо. Живи, лечись – море рядом, пляж свой… До сих пор санаторий этот – любимый объект! Потому что оказался самым трудным.

И снова – еще в процессе строительства этого комплекса – в 1982 году параллельно начали возводить семнадцатиэтажку туристической гостиницы. Она до сих пор – самое высокое здание в Евпатории, фундаментом которого является двухметровой толщины плита, напичканная арматурой от 20-ти до 42-х миллиметров. Еще горжусь спальным корпусом на 250 мест в санатории им. 40 лет Октября – он выглядит как большой парусник, детским садом на 280 мест для детей сотрудников профсоюзных здравниц, а также спортзалом на Мойнаках, качественно произведенной реконструкцией городошного стадиона, автобазой профсоюзных здравниц, детской поликлиникой на ул. Дм. Ульянова, тем, что строил завод «Стройдеталь».

– Помимо санаториев, вы ведь и жилье строили, Владимир Семенович?

– Естественно! И для города, и для ведомственных санаториев. Много построили за те десять лет, что я работал начальником в СМУ курорта. Каждый год сдавали по жилому дому! Возвели жилье общей площадью около 40 тысяч квадратных метров. В последний год Советской власти, в 1991 году, в городе было построено совместными усилиями (мы, трест «Евпаториястрой», СМУ-3 – я хорошо запомнил эту цифру!) – 60 тысяч квадратных метров жилья! Это примерно 15 – 18 жилых домов! Сейчас – хорошо, если один-два дома в год сдают… Так хочется надеяться, что с переходом Крыма в РФ все изменится к лучшему! Так хочется еще увидеть это лучшее будущее Евпатории! Ведь Россия – это не Украина… Территория – самая большая в мире, богатства немереные, в некоторых регионах уголь, руда прямо на поверхности лежат, на все и на всех хватит. Взять хотя бы такой пример. Еще в царские времена один американский специалист брался бесплатно для Российской империи построить железную дорогу от Екатеринбурга до Камчатки, а в качестве награды себе просил… лишь землю, прилегающую к железнодорожному полотну – по 14 метров с обеих сторон. Настолько был уверен, что земли эти не только возместят затраты, но и доход ему принесут! Поэтому – вся надежда на Россию!

– А «после Советской власти» вы где работали?

– В основном, занимался школой-интернатом – вначале с Иваном Семеновичем Катенкарием, затем – с Владимиром Павловичем Чебукиным. Строители с Крайнего Севера треста «Тарасовскнефтегазстрой», что находился в Ямало-Ненецком автономном округе, еще в конце восьмидесятых годов решили оздоравливать в Евпатории своих детей. А в школе-интернате должен был быть организован пионерский лагерь. Им нужен был начальник строительного участка, и Катенкарий посоветовал пригласить меня. Пришел управляющий трестом к нам в СМУ, стали мы разговаривать. Конечно, сначала я не соглашался. Как это? Начальник строительного управления, и вдруг – начальником участка! Но подумал-подумал – и дал добро. Семья все-таки, двое детей, которых нужно было учить после школы дальше. Должность вроде высокая, а получал я на ней за все про все 250 рублей, а северяне начальнику участка готовы были платить 500. И плюс премии… И тогда я ушел по переводу в тот трест, без малого десять лет в нем проработал. Каждые три месяца совершал перелеты на Север, почти на берег Ледовитого океана, в тундру, и обратно – к Черному морю. От пятидесятиградусных морозов – в сорокаградусный зной! Каждый раз – восемь-девять часов лета. С годовым отчетом попадал и в шестидесятиградусные морозы. Незабываемые ощущения! От гостиницы до треста – метров 300, но пока бежишь, минут через пять кажется, что бежишь полностью раздетый… От колес автомашин летели куски резины, работал только аварийный транспорт.

А здесь, в Евпатории, тогда в течение двух-трех лет полностью отремонтировали школу-интернат – привели в порядок крыши, систему отопления, сантехнику, поменяли оборудование на пищеблоке и начали строить новый, медицинский, корпус. СПМК-4 во главе с Ефимом Борисовичем Ходосом пришло туда уже на отделочные работы…

– Почему сами не довели корпус «до ума»?

– У нас тогда были проблемы с рабочими-отделочниками. Горисполком в лице тогдашнего зампреда Александра Михайловича Гухмана решил, что заканчивать объект должна СПМК-4, и наше дело было решение выполнить. А потом распался Советский Союз, и путешествия мои на Север прекратились…

Сорок лет из семидесяти пяти прожитых он бескорыстно отдал Евпатории. И сейчас на пенсии – не сидит. Долго трудился в Национальном центре дальней космической связи. Смеется:

– Сын стал военным, 20 лет служил в нашем космическом центре, сейчас и он уже – военный пенсионер. А я вот – еще работал! Дочка же окончила Симферопольский университет по специальности «химия и биология», преподавала.

– Довольны детьми?

– И ими, и внуками – они тоже уже взрослые. Внучка Маша училась в Киеве в экономическом университете на факультете международной экономики, а внук Филипп – в Харьковском национальном университете радиоэлектроники. Самая маленькая из Дряхловых – Эмилия – учится в седьмом классе и в художественной школе имени Юрия Волкова. А с женой, Галиной Сергеевной, мы в следующем году будем отмечать золотую свадьбу – 50 лет совместной жизни.

Словом, жизнь Владимира Дряхлова удалась, а что еще для счастья надо... Но решаюсь спросить по-другому:

– Владимир Семенович, чем вам нравилась и нравится ваша работа?

– Так ведь каждый строитель после себя на земле след оставляет, добрый след! Вот сейчас иду по городу и вижу – «…это тобой сделано, и это – тоже». Приятно.

:: Содержание номера