КОГДА я пришла в ее двор, то увидела неимоверно захламленный барахлом маленький дворик, окруженный высокими стенами соседских построек, а в нем – несколько собак. Дом был настолько запущенным и ветхим, что и сараем его назвать можно с натяжкой. Трудно описать, что творилось в трех маленьких комнатушках, одна из которых – обитель Ольги Ребровой.

В ТОТ момент хозяйки дома не было. Только выйдя на улицу, заметила бабушку, медленно передвигающуюся вдоль стены, которую она нащупывала руками. Как оказалось, Ольга Николаевна ходила в магазин. Ей 85 лет, она – участник Великой Отечественной войны, и живет в настоящих трущобах, где нет ни воды, ни света, ни газа, ни многих других необходимых в быту вещей.

– Я как барыня живу, – говорит старушка, – ничего не вижу, укрылась – и тепло мне. Хожу своими ногами, человек мне приносит горячую еду, я ему на это пенсию отдаю…

К сожалению, таких бабушек и дедушек, оставшихся одинокими в глубокой старости, найти нетрудно и в других населенных пунктах. Да и в Евпатории, пожалуй, есть не одна еще такая Ольга Николаевна. Престарелый человек, к тому же слепой, не в состоянии создать для себя нормальные бытовые условия. Но почему стало известно именно о Ребровой?

Когда школьницы поздравляли ветеранов войны с Днем Победы, пришли и к ней. То, что они здесь увидели, шокировало подростков. Они сообщили об этом родителям, а мамы выложили фотографии и рассказ детей в интернете, и о жизни Ольги Ребровой стало известно многим.

Знают о бабушке и в городском совете. Там нам рассказали, что решением исполнительного комитета от 22.01.1982 года №49 Реброва О. Н. поставлена на квартирный учет и включена в общий и в первоочередной списки. Ей и раньше неоднократно предлагалось благоустроенное жилье из освободившегося фонда, но она отказывалась. В 1994 году Ольге Николаевне предложили однокомнатную благоустроенную квартиру в новом доме по ул. Интернациональной, 132 жилой площадью 17,9 кв.м. И на этот вариант женщина не согласилась: ее не устроил район, в котором находилась квартира.

В 2007 году, когда проводилось обследование жилищных условий граждан, состоящих в первоочередном списке, Ольга Николаевна окончательно заявила, что из своего частного домовладения она никуда переезжать не будет – и попросила снять ее с квартирного учета. Соответствующее решение исполкома было принято 14 декабря 2007 года.

Все это бабушка подтвердила в нашей беседе. «Я здесь выросла. Хорошо помню, что творилось в нашем городе после разгрома десанта, когда немцы расстреляли почти всех жителей побережья, – вспоминает ветеран. – Сколько трупов было вокруг – и людей, и животных. Убитые матросы, расстрелянные мои соседи – разве такое забудешь?»

Четырнадцатилетней Ольгу Реброву после уничтожения десанта угнали в Германию, затем она оказалась в Австрии на принудительных работах. Через три года советские войска в числе малолетних узников освободили и ее, потом она оставалась еще какое-то время в составе армии, служила, как говорит сама Ольга Николаевна, и всеми силами души рвалась на Родину. В Евпаторию добиралась на подножках, на крышах вагонов… Ей трудно оказалось сразу узнать город детства – он был полупустым: голод, работы нет, карточная система. Не знает, как и выжила.

Не без помощи добрых людей она устраивалась периодически то на одну, то на другую работу, где давали продовольственные карточки.

– Рубили мы соль, измельчая ее, видим – едет бричка с плакатами, – вспоминает Ольга Реброва, – кричат нам, что в городе дают хлеб, сахар. Мы не поверили, но все же побежали туда. И правда, люди мешками хлеб несут, а он пахнет… Я и себе купила восемь булок – сколько смогла унести. Нас предупреждали: не ешьте хлеба много, теперь он будет каждый день. Есть очень хотелось, но я боялась, только корочку сосала, – и то живот вздулся! А сколько людей поумирало, наевшись хлеба после длительного голодания!

О пережитом в годы войны и после нее Ольга Николаевна рассказывает не запинаясь – как будто картины эти видит воочию. А вот годы, когда лишилась зрения, не может вспомнить, говорит, что, наверное, после гибели приемной дочери (случилось это в 1986 году). Как бы там ни было, больше двадцати лет женщина не видит, что происходит вокруг, никоим образом не может поддерживать в надлежащем виде свой быт. Поэтому изо дня в день, из года в год условия ее жизни только ухудшались, и сегодня они выглядят просто удручающе. А сама бабушка говорит, что это ее родной брат со своей дочерью разрушили ей жилье, позабирали все ее пожитки. И в других своих несчастьях женщина винит этих родственников и хочет только одного: чтобы они восстановили ей дом…

Так ли это на самом деле, трудно сказать, ведь старая женщина, слепая, неграмотная, уже много лет пребывает в своем собственном измерении и даже не знает, где живут брат, племянники, внуки… Внимательно слушая ее рассказ, порой невозможно отличить, что в нем быль, а что – плод фантазии.

Почему же никто не берется помочь ветерану войны?

Как нам сообщили в гор¬исполкоме, неоднократно находились сердобольные люди, которые предлагали одинокой пожилой женщине купить для нее благоустроенную квартиру, осуществлять пожизненный уход взамен на ее земельный участок. Но Ольга Николаевна от таких предложений отказывается. Не согласилась она ни на социальное обслуживание на дому, ни на оформление в дом-интернат, так как детей у нее нет и она имеет полное право на государственное обслуживание. Об этом рассказала Анжелика Федоренко, начальник управления труда и социальной защиты населения городского совета.

– Не пойду я в дом старости, – говорит Ольга Реброва, – я выросла в этом месте, всю жизнь прожила. Зачем мне уходить? Бог сказал: «Люби свое гнездо».

…Беседуя с бабушкой, я вспомнила родственников и знакомых, которые точно так же в глубокой старости ни под каким предлогом не хотели покидать насиженное гнездо. Если детям удавалось такого человека перевезти в более комфортные условия, то он гораздо быстрее умирал, чем тот, кто оставался в родном доме, несмотря на то, что там царили холод и антисанитария.

Пусть не думает читатель, будто я за то, чтобы бросать стариков на произвол судьбы. Боже упаси. Хочу сказать только одно: еще никогда и никому не удавалось осчастливить другого вопреки его желанию.

Алла ТАРАТОРИНА.