Как только его ни величали: и поэтом танца, и королем эстрады, и магом, и чародеем! О нем снимались киноленты, ему посвящались восторженные статьи. Газеты разных стран и континентов единодушно признавали, что он исполняет колумбийскую «Бамуку», бразильскую «Макумбу», индийского «Золотого бога», греческие, венгерские, русские, украинские, молдавские, грузинские и другие национальные танцы лучше, чем признанные мастера этих государств.

Я познакомился с ним в 80-е годы, когда на древней земле Тавриды проходил очередной Всесоюзный фестиваль песни и танца «Крымские зори». Свое высокое искусство горожанам и многим тысячам курортников демонстрировали Людмила Зыкина, Иосиф Кобзон, Ян Френкель, София Ротару, Анатолий Соловьяненко, Мария Биешу, Махмуд Эсамбаев, хоры Пятницкого, Веревки и другие коллективы и артисты. В один из очередных приездов этих звезд в Евпаторию я позвонил в гостиницу «Украина», где обычно останавливался Махмуд Эсамбаев, и попросил его о встрече.

– Хорошо, – последовал ответ. – Приходите сегодня в двенадцать часов в театр, я буду репетировать, после чего и поговорим.

В назначенное время я уже сидел в партере и неотрывно смотрел на сцену, где под аккомпанемент рояля Эсамбаев разучивал новый танец. Занятие вела худощавая красивая пианистка, которая то и дело прерывала своего «ученика».

– Нет, нет! – громко произносила она. – Не так. Давайте сначала.

Через минуту опять звучал ее голос:

– Неправильно. Начните заново.

Повторялось это непрерывно. И Эсамбаев, точно школьник, покорно подчинялся.

Я неоднократно посматривал на часы и невольно думал, когда же закончится эта пытка. Устав наблюдать одну и ту же сцену, я хотел выйти, но тут пианистка закрыла крышку рояля.

– Ну, все. На сегодня хватит.

Эсамбаев остановился и кивком головы поманил меня следовать за ним. Мы вошли в гримерную. Артист тяжело дышал, пот градом катился по его лицу.

– Махмуд Алисултанович, – не сдержался я, – скажите, пожалуйста, неужели надо так мучительно долго репетировать один и тот же номер, отдавать ему столько сил и времени?

– Да, только так, – не раздумывая, ответил он. – Лишь такими усилиями готовится каждый новый танец. Вот прикоснитесь к моей рубахе…

Я дотронулся до его спины и мгновенно отдернул руку: рубаха была совершенно мокрой, хоть выкручивай.

– И так каждый день, – продолжал Эсамбаев, увидев мое изумление. – Иначе считай, что ты уже не артист.

– А кто же эта столь строгая и неумолимая учительница?

– Она испанка. Живет в Ленинграде, замечательный педагог. Я специально пригласил ее приехать сюда, чтобы разучить танец басков.

– Вы исколесили почти весь мир, ваше искусство знакомо миллионам зрителей. Расскажите, хотя бы коротко, о себе.

– Я родился в 1924 году в Чечне, в Аргунском районе, и с малых лет любил танцевать, выступал на свадьбах, праздниках, всячески совершенствовал свои движения, постепенно осваивал новые танцы. Весной 1944 г. по приказу Сталина весь наш народ депортировали в Среднюю Азию. Я оказался в Киргизии, в городе Фрунзе. Мы жили очень бедно, впроголодь, я был страшно худой. Отец еще дома женился вторым браком на чудесной женщине, звали ее Софья Михайловна. Она заменила мне покойную мать. Была крайне внимательной, душевной, заботливой, делала все, чтобы я поправился. Сама иногда не ела, лишний кусочек отдавая мне. Я на всю жизнь сохранил в своем сердце огромную любовь и нежную память об этой прекрасной женщине. Там же, во Фрунзе, со временем я стал артистом Киргизского театра оперы и балета. А потом уже пошли гастроли по стране и за рубежом.

– Вы объездили планету. Что особенного запомнилось вам во время зарубежных гастролей?

– Знаете, было очень много разного, интересного. Но вот, пожалуй, одним из особенно запоминающихся стало выступление в Бразилии. Я приехал в эту страну и попал в один из городов, где имелся старинный храм. Раз в год тут проходил традиционный праздник ритуальных танцев. Ради меня, гостя из далекой, неведомой им северной страны, решили устроить праздник во второй раз. Собралось множество народа. Жрец протянул мне колокольчик, приглашая к исполнению знаменитого здесь и во всем мире танца «Макумба». Забили барабаны. Танцоры взмахнули шкурами диких зверей… И пошло. Начался праздник вечером, а закончился с восходом солнца. И тогда жрец назвал меня лучшим исполнителем этого танца, что вызвало бурю аплодисментов. Они долго продолжались, мне, конечно, было приятно услышать такую оценку, увидеть реакцию зрителей.

– А каковы наиболее яркие впечатления от поездок по нашей стране?

– Признаюсь, очень трудно ответить на этот вопрос. Во многих городах и республиках были удивительные истории. Вот, например, одна из них. Это происходило в 1964 году на Украине. Я выступал в Херсоне перед учащимися профтехучилища. Зал был переполнен. Во время концерта один парнишка внезапно соскочил с места и закричал: «Махмуд! Голос!» – и тут же упал, потеряв сознание. Когда же его привели в чувство, выяснилось, что несколько лет назад он попал в автокатастрофу и из-за сильного потрясения потерял дар речи. И вот сейчас внезапно заговорил. Невропатологи объяснили мне: страх вызвал у парня невроз, а яркое художественное впечатление вернуло голос, исцелило его.

– Вы помните его имя?

– Конечно, Анатолий Барыгин. Сейчас он заслуженный артист Украины, живет в городе Нежине. Анатолий руководит народным ансамблем. Я переписываюсь с ним. Он называет меня своим отцом.

– В вашем богатом репертуаре я неоднократно видел прекрасный еврейский танец «А шнайдер». Кто же вас научил исполнять его?

– Моя вторая мама, Софья Михайловна. Она знала много еврейских песен и танцев. Например, научила меня петь «Варнечкес», свою любимую песню. Она же обучила и танцу, о котором вы спрашиваете. Тогда же я прочитал Шолом-Алейхема и сделал танец «А юнгер шнайдер», что значит «Юный портной». Он сразу же понравился зрителям. Софья Михайловна была моим первым педагогом и критиком, я очень ей за все благодарен.

Долго продолжалась наша беседа, в конце артист пригласил меня на вечерний концерт. И хотя я уже неоднократно бывал на его изумительных по красоте и непревзойденных по художественной технике выступлениях на крымской сцене, с благодарностью принял приглашение…

Народный артист Советского Союза, Герой Социалистического Труда Махмуд Эсамбаев прожил счастливую творческую жизнь. Даже в свои пожилые годы (умер в начале 2000-го) был необычайно строен, подвижен, мог в любой момент выдать на сцене удивительные па. Охотно делился он с молодежью секретами своего мастерства, был почетным президентом Международной академии танца. Его имя навечно запечатлено на площади звезд в Москве.

Великая балерина Галина Уланова сказала о нем: «Такие люди, как Махмуд Эсамбаев, встречаются раз даже не знаю во сколько лет…»

Марк ГОЛОВАНЕВСКИЙ.